ДЕТСТВО – НА ВСЮ ЖИЗНЬ
Сергей Алимов
Хорошо, когда мы духом юны,
Хоть полвека на земле цветём,
И дрожат серебряные струны
В волосах и в сердце молодом.
Максимилиан Волошин
Максимилиан Волошин раскрылся как человек многообразных дарований – поэт, художник, искусствовед, философ. Но самую большую известность он оставил как создатель Дома Поэта в Коктебеле – уникального культурного центра, символа духовного братства людей, способных и стремящихся к творчеству.
Неординарны знания Волошина, и сразу бросается в глаза неординарный путь к ним. Двоечник и дважды второгодник в гимназии, студент, оставивший университет после второго курса, стал блестящим и общепризнанным знатоком гуманитарных и естественных наук, знавшим не только прошлое, но и предсказавшим многие события европейской истории XX века.
Многие современники говорили, что Волошин сохранил на всю жизнь в поведении детские черты. «Ему уже минуло двадцать девять лет, но детскость, искрящаяся детскость оставалась сутью, основой его личности», – вспоминала Маргарита Сабашникова. А поэт Л. Горнунг и в пятидесятилетнем Волошине увидел «что-то детское, обаятельное».
На всю жизнь сохранил Максимилиан Александрович детские качества, способствующие познанию. В первую очередь – умение слушать. Поэт и критик С. Маковский вспоминал: «Ни с кем не говорилось так «по душе», он был отзывчив на все необычайно и выслушивал собеседника не для того, чтобы спорить, а наоборот – увлекательно развивал высказанную мысль».
Его постоянный интерес ко всему окружающему привел к тому, что в Париже он получил имя «Господин – это очень интересно!» от его манеры откликаться этой фразой решительно на всякое известие. Необычным, особенно для России тех лет, было его по-детски радостное отношение к жизни. «Для меня жизнь – радость. Хотя может многое, что другие называют страданием, я называю радостью», – записал он в своем дневнике.
Писатель Илья Эренбург удивлялся: «Я искал правду, а он играл в детские игры… Мог бы сидеть, как Будда, и цедить истины, а он играл, как малое дитя… Он играл, даже работая; есть у него статья «Аполлон и мышь», которую иначе чем игрой не назовешь».
Игра всегда сопровождала жизнь поэта. Еще в гимназические годы у него появился талант актера. Этот дар, не нашедший сценического воплощения, заявлял о себе в повседневной жизни. Даже сложные проблемы он стремился решать в игровой форме. И вовлекал в игры своих гостей. И вот непримиримо враждовавшие много лет поэты В. Брюсов и А. Белый объединяются в веселом спектакле в честь именин Макса (так его называли все друзья).
А скромная, не элегантная поэтесса Елизавета Дмитриева превращается в таинственную Черубину де Габриак, в которую влюбился почти весь литературный Петербург.
Игровая атмосфера вокруг Волошина была той средой, говоря словами Марины Цветаевой, «которая связывала людей, творила встречи и судьбы, способствовала духовному раскрепощению и творчеству». Волошин играл, учась, работая и… даже умирая. Лидия Аренс, дежурившая у постели поэта в один из его последних дней, вспоминает: «Он вдруг спросил меня: «Скажи Лида, на какую букву легче дышать?» Я, удивленная этим вопросом, подумав немного, ответила: «Не знаю». Прошло, наверное, около получаса, когда Максимилиан Александрович вдруг сказал: «На букву «И». Сразу я даже не поняла, а потом сообразила, что он передышал весь алфавит и сделал вывод». И. Эренбург недоумевал: «Почему Волошин, который полжизни играл в детские, подчас, нелепые игры, в годы испытаний оказался умнее, зрелее, да и человечнее многих своих сверстников-писателей». И сам попытался ответить: «В лето 1914 года и в годы гражданской войны, он перестал дурачиться и попытался осознать то, чего не видел и не знал».
